Первая большая потеря - ушедшая Светлана Александровна, мой сенсей в самом лучшем смысле этого слова. Учитель, научивший меня слушать и слышать музыку. Мне всегда было так приятно пить с ней чай, слушая её рассказы о гастролях, поездках на конкурсы. Иногда она рассказывала про свою семью и детство - картинки этих интереснейших историй до сих пор живы в моей памяти. Мы вместе поездили по конкурсам, разным корпусам школ. Единственный представитель "Русской" школы академического вокала в Орле. Скажи, как я могу пойти на какой-нибудь эстрадный или народный вокал после этого? Когда в наставлениях эстрадников я слышу то, неправильное с точки зрения академиста, "задержи дыхание".
- Леночка, вдох-подтянула живот-подняла зевок так, будто у тебя во рту собор Михаила Архангела колокольней упирается в твердое небо-и поем, - это самый мягкий вариант того, что я слышала от неё. В детстве, выходя с её уроков, я шептала подруге, которая идет за мной "Злая сегодня". Вы были совсем не злой, неправда. И я первая поспорю с тем, кто это скажет. Строгая - конечно. Требовательная - ещё бы. Справедливая. Конечно, для ребенка, которого постоянно заставляют перепевать одно и то же по несколько раз - какая разница, кричите же, значит злая! А для взрослой меня - Педагог, который всегда права. Вы слышали фальшь. Малейшая помарка - перепой, будь добра. К концу учебы физически начала осознавать разогретые связки, распетый голосовой аппарат. К концу сорокапятиминутного урока связки уставали. Вы пытались вложить в нас, малышей, основную идею: пение - работа. Ничуть не менее значимая, чем в любом виде спорта. Хочешь сделать красиво, хочешь сделать правильно технически - работай. Вы же заложили во мне основы актерского мастерства. До сих пор помню наши разговоры о любви: мне 13 лет, смущены мы обе, но что делать - надо, произведение такое.
"Такое ощущение, что я со стенкой разговариваю...". Знаете, Светлана Александровна, по-моему, ничего не изменилось. Я всё такая же непонятливая.
В последнюю нашу встречу Вы сказали, что я выросла, вот прямо взрослая теперь. А внутри - по прежнему ребенок, честно. Ужасно люблю сладкое, хоть и помню, что оно губительно для связок. Курить пробовала. Слушала музыку, несмотря на Ваши многочисленные запреты. Подумать только, мы с Вами столько всякого преодолели - и мое изначальное нежелание, и дрязги мелкие, и откровения болезненные до слез, и травму колена - помните, наш мастер-класс, когда мы обе сидели: Вы за роялем, я перед вами на стульчике, неимоверно волнуясь.
- Так нельзя - сказала Вам тогда завкафедрой академического вокала музыкального колледжа.
- Да, - согласились Вы, - нельзя, но Лена не может стоять.
- Могли бы выбрать другого студента...
- Вы хотели, чтобы я отобрала лучшего. Согласитесь, то, что она сидела, ничуть ей не помешало.
Вы защищали нас до конца. Бесконечно старались выгородить своих, выбить им оценку - лучшую из возможных при комиссии, даже если все откровенно плохо. Потом закрывалась дверь нашего класса - и Вы начинали разбирать с нами ошибки. Недотянула, недожала, пережала, опустила, выдохлась, не показала ничего лицом - все высказывалось и перерабатывалось.
Я люблю Вас, Светлана Александровна. Бесконечное Вам спасибо, и простите меня, если я Вас подвела. А я Вас подвела, мы обе знаем, в чем.
Два дня назад ушел из жизни тот, кого обычно не замечают люди несведущие - мой великолепный концертмейстер. Если вокалист рисует картину, то музыка - её обрамление. Вы умели обрамить нас, Сергей Иванович. Вас всегда замечали. На каждом конкурсе. Вы были невероятно талантливым. Всегда, на каждом конкурсе играли без нот. ВООБЩЕ. Меня всегда поражало это: как один человек может держать в голове столько различных партитур. Транспонировали на ходу. Всегда были невероятно чутким, вели вперед своей музыкой, не давали вокалисту застояться - особенно это важно для маленьких деток, они ещё не могут вести вас вперед, как это должно быть, по идее.
Но самое главное: Вы были настоящим человеком. Настоящим, храбрым мужчиной. Хотя Ваша специальность ставила это под большой вопрос: мужчины-концертмейстеры очень редки. Обычно в аккомпаниаторы идут женщины. Почему-то очень врезался в память случай с московской подземкой: мы возвращались домой из Иваново именно в тот день, когда произошли терракты в метро. Слушали радио в поезде, подъезжая к столице, где у нас была пересадка. Сразу встал вопрос: ехать на метро или на такси. Всем было очень страшно спускаться туда. Вы поссорились со Светланой Александровной и поехали на метро. Вопреки. А мы взяли такси. Как же мы были рады увидеть Вас на Московском вокзале, живого и невредимого!
Знаете, мне нечасто встречались Настоящие Мужчины. Вы были одним из них.
Мы с Вами так и не поговорили про Светлану Александровну после её ухода. Хотя я и знаю, что Вы очень переживали. Когда я навестила Вас, мы говорили о чем угодно, не касаясь только этой темы. Я надеялась, что когда-нибудь мы сможем с Вами об этом поговорить.
Не сможем.
Когда-то давно, уезжая со мной на самый первый конкурс, Вы сказали моей маме, что Вы сможете меня защитить и не дадите в обиду, присмотрите за мной. Так это и было. Ваше дружеское похлопывание по плечу вселяло надежду, ободряло.
Честно, думала, что слез во мне больше не осталось - все оставила в январе. Но нет.
Простите меня.